14.08.2016

Слобожанский коц может стать харьковским брендом

Два столетия назад Харьков славился производством уникальных колоритных длинноворсовых ковров — коцев.

Коврик с загадочным названием «коц» — исконно харьковское изобретение, но сегодня в память об этом ремесле осталась лишь улица Коцарская, где находились мануфактурные цеха трудяг-коцарей.

Харьковский коц появился на свет раньше Слобожанщины

— Когда я впервые увидела слобожанский коц, подумала, что это простенький волосатый коврик, — вспоминает о своих первых впечатлениях известный исследователь археологического текстиля, археолог и реставратор Татьяна Крупа. — Но когда в 2004 году вышла книга «Свята та побут Слобожанщини», я предметно обратила на коц внимание. Впервые ознакомилась с ним в 2011 году. Харьковский исторический музей разрешил мне провести научные исследования. И чем дольше я изучаю коцы, тем больше убеждаюсь, что это интереснейшее и, пожалуй, одно из самых загадочных с точки зрения истории слобожанских рукоделий. Кто и когда начал производство коцев на Слобожанщине, к сожалению, история пока умалчивает. Согласно письменным источникам и научным исследованиям, коцарское ремесло существовало на Слобожанщине уже во время заселения нашей территории и появления слобод. После проведенных исследований я сделала вывод, что это ремесло уходит корнями в более древние времена и служит своеобразным мостиком между слобожанским периодом XVII— XVIII веков и предыдущей эпохой, которая сегодня у нас плохо изучена.

Происхождение слова «коц» достоверно неизвестно

Коцем в разных регионах Украины называли абсолютно разные вещи, говорит Татьяна Крупа, но одна из версий происхождения этого названия, по мнению зарубежных лингвистов-тюркистов, связана с арабским прочтением этнонима кутигуры — народа, когда-то обитавшего на территории Украины.

По международной классификации, харьковские коцы относятся к длинноворсовым коврам с наклонным ворсом. Такая технология изготовления роднит их с этнографическими традициями тюркского мира. В частности, харьковские коцы близки к киргизско-узбекским длинноворсовым коврам (жульхирсам), и в этом, по словам Татьяны Крупы, не сомневается и ее узбекская коллега-искусствовед из Академии наук Узбекистана Эльмира Гюль. Таким образом, говорит специалист, можно считать, что истоки коцарства берут начало в средневековье: в XI–XV вв., когда на нынешней территории Харьковской области проживали не только славяне, но и кочевники — представители тюркских народов. Поэтому не случайно на просторах Евразии длинноворсовые ковры с наклонным ворсом встречаются и сейчас, в частности у киргизов и узбеков.

Харьковские ковры несли позитив

Хитросплетений мелких рисунков на коцах не увидишь — узоры на них подсказаны технологическими особенностями. В отличие от привычных короткостриженных ковров с тесными рядами ворса высотой лишь 2,5–3 мм, в харьковских длина ворса составляет 10 см, его ряды чередуются с 1,5–2 см простого ткачества, поэтому ворс в коцах лежит под наклоном.

— При такой технике получить тонкие узоры сродни, например, иранским или турецким нереально. Качество ковров определяется количеством узлов на квадратный метр. Для сравнения: в некоторых туркменских коврах 110 тысяч узлов располагаются на одном квадратном метре. Изысканность узоров на этих коврах нереальная — это настоящее произведение искусства чуть ли не из области фантастики. При этом, например, в коце, который хранится в Харьковском историческом музее, на одном квадратном сантиметре ковра располагаются лишь три узла. При такой частоте проще всего получить геометрический декор, поэтому, как правило, на харьковском коце изображали ромбы, — рассказывает специалист. — На востоке коврам с очень тонкими узорами нередко давали поэтические названия. Например, один из старинных азербайджанских ковров с изысканными рисунками носит название «Рыбы, всплывшие на поверхность Каспийского моря полюбоваться полной луной». Давали ли в Харькове коммерческие названия коцам с ромбами и другими геометрическими узорами, пока не известно, но аналогичная геометрическая символика и цветовая гамма на казахских коврах означает пожелания достатка, богатства и благополучия.

Коцы размещали в интерьере, причем коврами с длинным ворсом украшали только стены, коцами с ворсом покороче декорировали поверхности — например лавки, но они никогда не лежали на полу, уверяет исследователь. Причина вполне объяснима: чистить коцы очень проблематично, зато они замечательно утепляли стены.

Над длинноворсовыми коцами трудились целой улицей

— Узбекские жульхирсы изготавливал один мастер на узком станке, а чтобы получить широкий ковер, готовые фрагменты сшивали. Харьковские же коцы изготавливали изначально широкими (например, трехметровыми) и ткали их одним полотном, — говорит Татьяна Крупа. — Работа нескольких мастеров на одном станке требовала высокого уровня мастерства. Ткачеством одного ковра занимались сразу несколько мастеров, которые работали за одним большим станком. Таким образом, ковры делались быстро, и снижалась их себестоимость (у ковровщиков Турции, например, до сих пор сохранилась такая же система работы). Коллективное изготовление ковров говорит о том, что харьковское коцарство было не этнографическим искусством, как, например, вышивка, которой занимались лишь в периоды сельскохозяйственного межсезонья. Ковроткачество в Харькове было мануфактурным производством, неслучайно в городе был целый коцарский квартал. Производство коцев достигало десятков тысяч штук в год. Их делали под заказ, продавали на шерстяной ярмарке Слобожанщины, реализовывали за границей.

В Харькове было немало мануфактурных цехов, в основном сконцентрированных на улице Коцарской. Здесь, по данным историков, в начале XIX века коцарским ремеслом занимались полсотни дворов. Производство было поставлено на широкую ногу: в доме у ремесленников нередко стояли сразу несколько станков, в середине ХIХ века мануфактурные цеха выпускали тысячи изделий. Харьковские коцы пользовались популярностью не только в округе. По словам Татьяны Крупы, сохранилось упоминание о том, что в начале ХIХ века к харьковским коцам проявлял интерес императорский двор — в частности, сохранились данные о заказе харьковским коцарям изготовить попоны для коней кавалерийского полка, хотя заказ не был окончательно оформлен.

Исконно харьковские — от «а» до «я»

Коцы рождались из качественного текстильного и красильного сырья, причем исключительно харьковского. Так как на Слобожанщине в те времена было развито овцеводство, харьковские ковры изготавливали из местной тонкорунной шерсти, а Татьяна Крупа обнаружила в публикациях исследователей начала ХХ века данные о том, что их также создавали с шелковым ворсом.

— Меня это потрясло, — делится Татьяна Крупа. — Использование ворса из шелка говорит о высочайшем уровне технологий. Шелк капризен в работе, и чтобы с ним работать, нужно быть профессионалом высокого класса. Сырье для изготовления коцев было исключительно харьковским, поэтому не удивительно, что, имея такую сырьевую базу, мы имели и такое производство. Во-первых, у нас разводили тонкорунных овец — в частности испанской породы, а шелководство в европейской части России начиналось в XVIII в именно с Харьковщины.

Красители тоже были натуральными — текстильное сырье красили растениями, которые росли на Слобожанщине или привозились. Для получения красного цвета использовали марену красильную — один из самых древних красителей, которые Татьяна Крупа изучала, например, на текстильных памятниках VII в. до н. э. Желтый цвет шерсти придавали с помощью ромашки или резеды, синий получали из привозного индиго либо вайды, которая встречается на нашей территории, а коричневый получали, например, из дубовой коры или ореховой кожуры.

К сожалению, в конце в ХIХ века харьковское коцарство сошло на нет.

— В третьей четверти ХIХ века были открыты синтетические анилиновые красители, и коцари стали их применять, чтобы меньше возиться с крашением, — говорит Татьяна Крупа. — Однако анилиновые красители очень проигрывали натуральным. Рынок на это отреагировал – и постепенно заказов стало меньше. Второй причиной упадка коцарства стало распахивание земель, на которых выпасали овец, и сырье для коцев стало слишком дорогим.

Последний год при поддержке Министерства культуры Татьяна Крупа возрождает уникальное искусство: проводит курсы по изготовлению коцев.

— Вероятно, подобное ткачество было в древности и на юге Украины, где тоже было развито овцеводство, но следов этого искусства мы там не находим. Только на Слобожанщине коцарство становится крупным производством, — предполагает исследователь. — Других центров изготовления длинноворсовых ковров в Украине нет, и даже ворсовое ткачество у крымских татар появляется в более позднее время под турецким влиянием. Поэтому эта технология сверхуникальна, особенно если учесть, что Слобожанщина утратила привязку к тюркской этничности. Я преследую очень амбициозные цели: полноценно возродить этот промысел. Харьков достоин того, чтобы иметь свой уникальный художественно-прикладной бренд. Меня вдохновили мои крымскотатарские подруги и единомышленницы, сумевшие через десятилетия депортации за несколько лет фактически на ровном месте возродить в Крыму известнейшие крымскотатарские текстильные искусства: татар ишлеме и махламу. Поэтому, я думаю, что и в Харькове можно возродить свое родное — то, что, возможно, имеет тысячелетнюю историю. Коцы вполне могут стать туристической изюминкой и брендом нашего города.

Марина Ефанова

Источники:

1. vecherniy.kharkov.ua