24.04.2017

По отпечаткам ткани, оставленным на древних горшках, челябинские археологи составляют настоящие паспорта древнего народа

Челябинские ученые Ирина Алаева и Полина Медведева — сущие детективы от археологии: по отпечаткам, оставленным на древних горшках, они составляют настоящие паспорта тех, кто жил здесь в эпоху синташтинской культуры, почти четыре тысячи лет назад...

Впрочем, все по порядку.

Грант вам в помощь!

Ирина Алаева заведует научно-исследовательской археологической лабораторией Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета. Ее коллега, младший научный сотрудник лаборатории Полина Медведева, пишет диссертацию на тему «Ткачество бронзового века», которая стала, по сути, и темой гранта, который получила лаборатория в прошлом году на три года. Однако, чтобы подтвердить необходимость его продолжения, участвовать в этом же конкурсе нужно каждый год.

В моде были кожа или ткань?

Итак, в чем новизна и актуальность темы? Еще в 30-х годах прошлого века археолог Константин Сальников, который, кстати, первым выделил две новые самостоятельные культуры — федоровскую и алакульскую, — заметил, что внутри сосудов встречаются отпечатки ткани. Однако по сей день эти наблюдения так и не стали темой отдельного исследования: отпечатки эти специально никто не собирал, не систематизировал и не анализировал.

Второй параметр новизны — это собственно разработанная Полиной методика снятия этих отпечатков, их измерения. Эту методику, оказавшуюся вполне удачной, уже успели апробировать.

— Известно, что органические материалы практически не сохраняются, — рассказывает Ирина Алаева. — В лучшем случае маленькие кусочки ткани за счет окислов могут сохраниться внутри бронзовых вещей. Поэтому, увы, мы ничего не знаем о тех, кто лепил эти сосуды, и об их современниках. Ходили ли они в коже или в одежде из ткани? А это вопрос принципиальный. В коже ходили охотники, собиратели — представители так называемого присваивающего хозяйства. А мы все-таки исследуем представителей бронзового века — аркаимцев, синташтинцев, алакульцев, которые как минимум претендуют на то, что они индоевропейцы, которые мигрировали в эти края. Как максимум они претендуют на то, что они индоиранцы и арии. То есть те самые, кто потом уйдет в Индию и Персию. И для нас принципиально знать, ходили ли они в тканой одежде, что более соответствует уровню их развития. Потому что в Европе, где уже культивировался лен, ткачество с его вертикальными станками было известно еще с эпохи неолита. И было бы очень важным доказать, что народы, которые некогда жили на Урале, ходили в тканой одежде и были почти цивилизованными людьми.

Тогда возникает и другой вопрос: какими именно ткацкими станками они пользовались? Насколько соответствовали они европейским, ближневосточным?

Сегодня перед учеными стоит задача определить, на каком уровне находилось это ткачество. Каким образом это можно определить? Один из вариантов — по типам переплетения с выходом на реконструкцию самих ткацких станков.

Но возникает простой вопрос: откуда же ученые берут для исследования ткань, если ее нет?

Хитрая технология

Те, кто жил на территории нынешнего Южного Урала в эпоху бронзы, лепили свои сосуды с помощью весьма хитрого метода.

Старый сосуд переворачивали и облепляли его глиной, фактически повторяя прежнюю форму. С одной стороны, можно сказать, что сильно они себя не обременяли, а с другой — придумали очень удобный метод лепить красивые сосуды по старым лекалам. А чтобы глина не прилипала к старому сосуду, древние мастера облепляли старый сосуд влажной тканью. И эта самая ткань как раз полностью и отпечатывалась внутри нового сосуда.

В итоге в распоряжении ученых сегодня сотни и сотни подобных сосудов. Таким образом, на протяжении нескольких сот лет (от синташтинской до алакульской культуры) ученые фиксируют эти отпечатки. И, конечно, хотелось бы разобраться, чем отличаются технологии, происходит ли какая-то эволюция.

Но с помощью лишь отпечатков тканей на сосудах выйти на крой одежды (и тем паче на модели костюмов) того времени весьма сложно. Ясно, что в таких случаях использовали, должно быть, куски уже старой одежды со швами и с дырками, которые, кстати, сами ученые не раз фиксировали. Попутно они выходили и на швейное дело, потому что нет-нет да и встречаются иглы.

И все же одной из проблем остается вопрос: какая ткань? Лен? Шерсть?

Казахстанские коллеги челябинских ученых исследовали подобные отпечатки и сделали вывод о том, что это все-таки напоминает шерсть. Это и объяснимо: в хозяйстве овцы, да и климат холодный. Но это все-таки единичные исследования.

Вопросы остаются. Например, в челябинском краеведческом музее более полувека пролежал кусочек ткани с берегов Шершневского водохранилища. Но анализов по нему до сих пор не провели.

Две тысячи сосудов

Сегодня перед учеными лаборатории стоит задача, чтобы в выборке были сосуды разной географии (Казахстан, Самара, Курганская область, Орск, Актюбинск, Екатеринбург, Москва). Собираются все возможные коллекции, представляющие Урало-Казахстанский и Урало-Поволжский регионы. Только в Курганской области было изучено 750 сосудов, в которых обнаружено до 200 отпечатков. Всего же через руки Полины прошло не менее двух тысяч сосудов.

И вот что любопытно. Время существования этой уникальной технологии было ограничено — от прибытия синташтинцев до исчезновения алакульцев. А сами синташтинцы радуют своими креативными технологиями, аналогов которым археологи не могут найти нигде в мире.

Один из главных выводов можно сделать уже сегодня: сообщество делится на три этапа: Синташта, Петровка, Алакуль, и это единый блок родственных культур. То есть Синташта эволюционировала со временем в Алакуль. Впрочем, ученые об этом и так знали, но технологии ткачества стали еще одним кирпичиком, который подтверждает и то, что все Алакулем и заканчивается. Потому что культуры, приходящие после Алакуля, имеют кардинальные отличия и к прежним технологиям уже не возвращаются.

Логика прагматиков

Иногда эти отпечатки замазывались, если мастерам не нравилась такая небрежность. А иногда они оставались. Но зачем замазывали? Синташтинцы были людьми очень прагматичными. Когда они лепили на старом сосуде, у них получались очень тонкие стенки. Сосуды могли разбиться, и их рассматривали как «нефункционал». Такие сосуды часто ставили в погребения. Так, в раскопках Николая Виноградова в Кривом озере в погребениях значительная часть найденных сосудов имела дно буквально в несколько миллиметров. А вот в Алакуле пошли сосуды уже с толстыми, полностью замазанными стенками. Возможно, это было связано и с эстетикой: с внешней стороны сосуды у них были красивые, аккуратные, лощеные. Все же они были эстеты! И всегда у них были строго выверенные геометрические рисунки, этакая красота симметрии и асимметрии!

А сегодня древние технологии с перевернутыми горшками челябинские археологи реконструируют на глазах у школьников, красноречиво доказывая, что это действительно была культура настоящих эстетов.

Марат Гайнуллин

Источники:

1. up74.ru